Море и звезды - Страница 24

Яхта пошла двенадцатиузловым ходом. Штурман нажал кнопку, внутри яхты зазвенели звонки, и сейчас же в микрофон была отдана энергичная команда:

— Все наверх! К повороту фордевинд…

Атомоходы неутомимо тянули искусственный остров на восток. Погода стояла хорошая, и Тихий океан в этих широтах был действительно тихим. Теперь уже весь мир следил за новым начинанием. Оно широко обсуждалось в печати. Павлу приходили бесчисленные телеграммы с пожеланием успеха, советами и критическими замечаниями. Два из них привлекли внимание всей экспедиции, и по вечерам на обоих кораблях говорили только о них.

В одной, присланной из Индонезии, говорилось:

«Дорогой друг, Ваша благородная идея привлекла к себе любовь и сочувствие всех народов, населяющих Индонезию. Никакие другие нации так тесно не связаны с морем, как мы. Уже много-много столетий оно защищало нас и кормило, но теперь, после того, как мы полностью использовали всю площадь островов, нашему дальнейшему развитию море начинает мешать, нам действительно не хватает земли для культурных посевов, и мы вынуждены их делать там, где могли бы существовать сплошные сады из самых красивых и ценных растений мира.

Индонезия — это горные кряжи, поднявшиеся из глубин океана, и в нашем распоряжении находятся только вершины. Так зачем вы уводите вновь построенный остров от наших берегов в центр океана, нужно оставлять эти гигантские плоты на море и строить их до тех пор, пока они не свяжут воедино все острова нашей прекрасной земли, тогда наши моря будут засеяны рисом и другими культурами массового потребления и наша родина действительно превратится в страну обетованного счастья.

Преданный Вам Суар Сугарно — Президент сельскохозяйственной Академии республики Индонезии».

А вот содержание другой телеграммы:

«Уважаемый сэр! Ваша новая идея по вине моего коллеги профессора Поллинга завоевывает в Англии все большее число поклонников, что, откровенно говоря, меня печалит. Дело в том, что природа создавала существующие на земле формы жизни многие и многие миллионы лет, в ней нет нецелесообразностей, и она жестоко мстит тому, кто неразумно перестраивает созданную ею систему.

В вашем случае нужно иметь в виду следующее: если человечество начнет интенсивно перекрывать океан непроницаемой пленкой искусственных плавающих почв, то испарение с поверхности океана в низких широтах резко уменьшится, это приведет к общему уменьшению влаги в атмосфере, а следовательно, к общему распространению континентальности климата, усилению излучения с земли в мировое пространство — произойдут нежелательные изменения в атмосферной циркуляции, и в результате злая пустыня начнет наступать на ныне цветущие земли всех континентов и нашей цивилизации будет грозить большая опасность, чем когда-то в прошлом грозила „холодная война“ (Всеобщая энциклопедия, том CXI, стр. 263). Поскольку в наш век технические идеи осуществляются очень быстро, я считаю необходимым уже сейчас организовать „Лигу открытых вод океана“. Учредительное собрание уже проведено, и мы приступаем к самой широкой деятельности, на которую только способны. Если Вы здраво обдумаете все, что я сказал, Вы, несомненно, присоединитесь к нам, это в значительной мере облегчит нашу задачу.

С уважением Гарри Черчилл — доктор геофизики. Англия, Кэмбридж».

Когда Павел читал эту телеграмму, ему на голову опустилась небольшая мягкая рука и стала легко перебирать его волосы. Павел не повернулся, продолжая читать. Потом Татя (а это была она) засмеялась и сказала:

— Ну, теперь мы победим определенно. Скоро все народы мира придут к нам на помощь. Ведь по философии Штамма для успеха дела всегда необходимо иметь противников. Теперь мы их имеем и, кажется, не слабых.

— Да, видимо, так, — сказал он, улыбаясь. — Бедный Черчилл не подразумевает, что наши пленки могут не только ухудшить, но и улучшить климат земли. Все дело в том, сколько построить островов и как их расположить на поверхности океана. Но… для наших целей достаточно занять 8 процентов площади океана, чтобы получить миллиарды тонн разнообразных продуктов.

— Вы слишком много думаете об этих островах и совсем не находите времени для другого, — оказала Таня. — И вот результат: у вас в висках седина, у такого молодого — вам ведь нет еще и тридцати лет. Меньше нужно отдавать душу только одному делу.

— Моя душа, если говорить об этом несуществующем предмете, давно уже разделена пополам, и когда ее меньшая половина борется, побеждает и радуется, то вторая… да что говорить о ней!

Глаза Тани потемнели. Она молчала.

— Вот видите, Таня, оказывается, в наш век между мужчиной и женщиной встала не известная раньше преграда. В былые времена между ними часто вставала бедность одного из них, а теперь — разные склонности. Герда любит меня или, быть может, любила, но со светом рампы больших театров она тоже не может расстаться — как вы с морем. Но вам, Таня, я скажу: мы, мужчины, чаще, чем женщины, способны жить мечтой.

И вот я мечтаю, что скоро на одном из наших островов поднимется театр. Он будет белоснежным, легким сооружением, простым и величественным: он будет похож на древние греческие театры, но только легче, воздушнее. Тогда тысячи мужчин, женщин и детей в ярких одеждах будут смотреть, как моя Герда рассказывает о счастье своими неповторимыми танцами. Мы построим театр, и тогда Герда будет со мной. Помогите мне в этом.

— Хорошо, — медленно сказала Таня.

В первый раз Павел увидел на лице Тани такое выражение. Она долгим взглядом посмотрела на Павла и вышла из салона.